"Не вливают также вина молодого в мехи ветхие…"

"Не вливают также вина молодого в мехи ветхие; а иначе прорываются мехи, и вино вытекает, и мехи пропадают, но вино молодое вливают в новые мехи, и сберегается то и другое" (Матф.9:17).

 В этом стихе продолжается тема разговора, затронутая в предыдущем стихе. В этой знаменитой притче для наглядного пояснения Своей мысли Спаситель обращается к предметам из быта и обихода древних евреев: вину и мехам. И за счет такого приема делает Свое высказывание зримым и ясным для древних евреев того времени. Однако этот стих представлял собой одно из трудных мест для пояснителей Библии. И это не удивительно. Ведь притча о молодом вине, старых и новых мехах имеет несколько смысловых значений и поэтому трудна для понимания современного читателя. Поэтому перед толкованием философского смысла этой притчи поясним и охарактеризуем основные предметы, которые в ней фигурируют.

"Вино – алкогольный напиток (преимущественно виноградный)" (С.И. Ожегов и Н.Ю. Шведова, Толковый словарь русского языка, изд. 2-е, с.80). "Мехи – мешок из шкуры животного. Мех с кумысом. Вино в мехах" (С.И. Ожегов и Н.Ю. Шведова, Толковый словарь русского языка, изд. 2-е, с.346).

Итак в этой притче Спаситель, сопоставляя взаимодействие старых и новых мехов с молодым вином, аллегорически высказывает Свою мысль, которая имеет, как уже говорилось, несколько смысловых значений. Смысловое значение первой части притчи, непосредственно связано с постами. Поскольку в 14-м стихе говорится о том, что ученики Иоанновы упрекнули Спасителя в том, что они и фарисеи постятся много, "а Твои ученики не постятся". То можно предположить, что ответ Спасителя о вине и старых и новых мехах имеет отношение в первую очередь к постам. На то, что в 14-м стихе ученики Иоанновы говорят именно о фарисейских дополнительных постах, указывают их слова о том, что они и фарисеи постятся много ("мы и фарисеи постимся много"). Именно фарисейские добавочные посты были многочисленными и чрезмерными. И были созданы для того, чтобы своей демонстративностью показать окружающим людям якобы повышенное усердие в веровании в Бога, проявляемое в том, что фарисеи помимо основных постов, в отличие от других людей, служат Богу и тем, что соблюдают дополнительные, придуманные ими посты. Именно об этих фарисейских дополнительных постах и упоминают ученики Иоанновы, указывая на то, что они и фарисеи их соблюдают "мы и фарисеи постимся много" (Матф.9:14).

Слова Спасителя о вине, старых и новых мехах можно истолковать как ответ на упрек о несоблюдении фарисейских постов следующим образом. Спаситель в Своей аллегорической речи, отвечая на упомянутый упрек о постах, говорит о том, что не почитаемые в народе и поэтому редко исполняемые людьми фарисейские чрезмерные дополнительные посты похожи на вино. Вино, как указывает словарь, представляет собой дурманящий алкогольный напиток, который пьянит народное сознание, искажает философские и религиозные истины и никакой пользы народу не приносит. Для того чтобы усилить мысль о непригодности фарисейских дополнительных постов, Спаситель говорит о том, что они подобны молодому невыдержанному вину. Молодое вино, также как и фарисейское учение о дополнительных постах, ещё не устоялось, подвержено брожению и не является законченным, готовым продуктом. То есть фарисейское надуманное учение о дополнительных постах также нельзя применять для духовного просвещения народа и для религиозного служения, как молодое невыдержанное, не выстоявшееся вино. О том, что именно фарисейские добавочные посты Спаситель в Своей речи сравнил с молодым вином, всем древним евреям, слушавшим Спасителя, было ясно. Поэтому Спаситель в Своей речи, изложенной у Матфея, не уточняет то, что Он отождествляет именно молодое (не готовое к употреблению) вино с ненужными для употребления дополнительными постами, придуманными фарисеями. Спаситель в Своей речи сразу говорит  о результатах того, к чему может привести хранение незрелого молодого вина в старых мехах. Причем речь Спасителя о вине молодом и старых и новых мехах является образной и иносказательной, но ясной для понимания слушавших Его людей, живших в то далекое время.

В начале Своей речи Спаситель мудро говорит о том, что разумные люди не вливают молодого бродящего вина в ветхие мехи. Можно предположить, что ветхими мехами Спаситель образно обозначил Закон Божий, представляющий собой в то время религиозное учение древних евреев. Закон Божий в древнееврейском царстве представлял собой совокупность всех тех правил, которыми евреи должны были руководствоваться в своей жизни. Этот главный Закон жизни хранил в себе не только предания старцев и пророков, не только выражал религиозные взгляды евреев, но объединял в себе предписания бытового, правового, хозяйственного и экономического характера. И точно так же, как Закон Божий объединял в себе все сведения и мудрость о различных сферах еврейской жизни, точно также мехи (бурдюки) объединяли в себе все капли влитого в него вина и заключали и хранили вино в себе. Поэтому сравнение Ветхого Завета с ветхими мехами, сделанное Спасителем, не только является удачным образом, но и было уместным и понятным для древних евреев.

Ветхим Заветом на языке христиан в христианской Библии называется первая её часть, состоящая из религиозных книг древних евреев, отражающих в первую очередь их религиозно-философские взгляды и их религию – иудаизм. Но Ветхий Завет – это и завет (то есть совокупность заповедей), данный Богом древнееврейскому народу. В современной религиозной лексике словами Ветхий Завет стали обозначать в последнее время не только первую часть Библии с изложением в ней в первую очередь понятий иудаизма, но и Закон Божий (в виде завета заповедей), данный Богом древнееврейскому народу.

Но вернемся к пояснению разбираемого стиха. И покажем уместность этого сравнения современному читателю. Ветхие мехи, как и Ветхий Завет, являлись вместилищем, объединяли и хранили в себе свое содержимое, точно так же, как Ветхий Завет хранил в себе мудрость предков. Ветхие мехи, как Ветхий Завет, объединяли то, что в них находилось. Использование ветхих мехов, как и Ветхого Завета, было полезно и проверено практикой. Мехи хранили в себе как драгоценность выдержанное качественное вино. А Ветхий Завет хранил в себе наивысшую драгоценность в виде жизненной мудрости древнееврейского народа. Поскольку сравнение ветхих мехов и Ветхого Завета было понятно слушателям Спасителя, то Он в Своей речи не приводит выше указанных аргументов, подтверждающих правомерность аналогии (сравнения) между ветхими мехами и Ветхим Заветом. А в Своей речи Спаситель, обходя все выше указанные обоснования о правомерности приведенных Им иносказаний и сравнений, сразу говорит о несовместимости молодого вина с ветхими мехами. Иными словами Спаситель говорит о том, что так же, как не устоявшееся невыдержанное молодое вино нельзя вливать в ветхие от времени износившиеся мехи (в данном случае олицетворяющие Ветхий Завет), точно также нельзя соединять фарисейские добавочные посты (придуманные ради показной святости) с учением Ветхого Завета, проверенного и сохраненного веками. Дальше Спаситель, говоря иносказательной речью, рассказывает о том, что такое неуместное соединение не приведет ни к чему хорошему. Потому что от этого пострадают обе соединяемые части "и вино вытекает, и мехи пропадают". Эту фразу нужно понимать в том смысле, что соединение нелепых, не проверенных временем (как молодое вино) фарисейских дополнительных постов с Ветхим Заветом может повредить Ветхому Завету тем, что отвлекает людей от истинного служения Богу, указанного в Законе Божьем и направляет верующих по ложному пути показной набожности и лицемерного  служения Богу. Смысл высказывания Спасителя таков. Как незрелое молодое вино может навредить ветхим мехам, разорвав их, так и незрелое фарисейское учение о дополнительных постах может навредить Ветхому Завету, отягощая и затемняя мудрое учение Божье своей ненужностью и несовершенством о лицемерном чрезмерном служении Богу в виде добавочных постов. Поэтому Своим сравнением и примером Спаситель осуждает неуместное добавление показных дополнительных фарисейских постов к Ветхому Завету, удачно сравнивая такое добавление с вливанием молодого вина в ветхие мехи.

Вот смысловое значение второй части притчи "но вино молодое вливают в новые мехи, и сберегается то и другое". Для того, чтобы понять философский смысл второй части притчи, помещенной в конце разбираемого стиха, современному читателю нужно иметь как можно больше сведений о том, что представляли собой мехи. В отличие от современного читателя, слушателям Спасителя было хорошо известно то, что мехи, или курдюки представляли собой мешочки, предназначенные для хранения кумыса, или чаще всего вина. Такие мешочки делались особым способом из выделанных шкур животных, например таких, как баран. Или чаще всего изготавливались из кожи ягненка. Причем (и это очень важно для понимания разбираемого стиха) курдюки, или мехи для вина, как правило, делались из цельной кожи ягненка. Поэтому такие меха, наполненные вином, сохраняли контур туловища ягненка, из которого эти меха были сделаны. А у древних евреев ягненок являлся не простым животным, а был жертвенным животным. То есть ягненка использовали как жертвенное животное, посвящая эту жертву Богу. Более того, в предсказаниях древнееврейских пророков Мессия, Который должен был прийти, уподоблялся Агнцу, то есть жертвенному ягненку. В Ветхозаветной Библии говорится о том, что как ягненок приносится в жертву Богу, так и Мессия, Сын Божий, будет принесен как искупительная жертва за грехи человеческие для искупления первородного греха. На религиозном языке агнец – это именно первородный ягнёнок, предназначенный для жертвоприношения. "Агнец был  главным жертвенным животным (Исх.29:38), (Чис.28:9), (Чис.29:2). Поэтому Мессия (Помазанник) изображался как Агнец, ведомый на заклание (Ис.53:7). Иоанн Креститель называет Спасителя Агнцем Божиим "вот Агнец Божий, Который берет [на Себя] грех мира" (Иоан.1:29), как чистую непорочную жертву. Сравните (Откр.5:6), (Откр.7:9), (Откр.12:11)" (Эрик Нюстрем, Библейский энциклопедический словарь, ук. изд., с.7).

В первые века христианства наскальное изображение ягненка-Агнца означало Мессию. О том, что ягненок – это жертвенное животное, и о том, что Мессия сравнивался с ягненком-агнцем, очень хорошо было известно древним евреям, которые слушали Спасителя. Поэтому древними евреями того времени слова Спасителя из разбираемого стиха о том, что "вино молодое вливают в новые мехи" предположительно понималось следующим образом. Под новыми мехами, которые своим видом напоминали фигурку ягненка, понимали Мессию, так как Мессия в ветхозаветных пророчествах назывался Агнцем, то есть первородным ягненком (Ис.53:7). А под молодым вином понимали те новшества, которые принесет с Собой Мессия. То есть Его новое учение. О новых чертах Своего учения Сам Спаситель говорил так: "Заповедь новую даю вам, да любите друг друга; как Я возлюбил вас, [так] и вы да любите друг друга" (Иоан.13:34). Таким образом, можно предположить то, что иносказательная речь Спасителя, адресованная древними евреями того времени, понималась так. Мехи, изображающие своим внешним видом ягненка (так как они сшивались по контуру туловища животного) аллегорически обозначали Мессию, а также и новую мессианскую религию, как более прогрессивную и развитую систему. А новое молодое вино обозначало новое религиозно-философское учение, принесенное Мессией.

Из этой аллегории делается вывод о том, что как вино вливается в мехи, так и новое религиозное христианское учение, созданное Мессией (обозначенное в притче в виде вина), вольется в новую христианскую религию. Подтверждениями этих аналогий являются рассуждения о том, что новые мехи подобны новой религии, потому что и религия и мехи созданы вновь, то есть заново. Более того, христианская религия даже сейчас изображается в виде ягненка, символизирующего кротость и покорность. А образ ягненка также обозначает Мессию и Его искупительную жертву. В притче Спасителя вино, также как и христианское учение, является новым и молодым. То есть Спаситель уподобляя в Своей притче христианское учение молодому вину, имел ввиду что и вину и учению предстоит ещё устояться и окончательно сформироваться. И действительно постепенно в христианстве была сформирована религиозная философия, этика, мораль, обрядность, пантеон святых. Что и составляет основные разделы христианского учения. Более того, в Своем образном сравнении Спаситель говорит о том, что точно также как новое истинное христианское учение подходит к новой религии, точно также новое вино хорошо подходит к новым мехам "и сберегается то и другое". Евреям того времени было понятно, что под новым вином, влитым в новые меха, подразумевается новое религиозное учение, принесенное Мессией, Который и имел право согласно предсказаниям пророков нести новую религиозную истину. А под вином, разрывающим ветхие меха, подразумевалось религиозное учение, придуманное фарисеями. Фарисеи и придумали свое учение для достижения своих корыстных целей. К тому же они не имели права давать новое религиозное учение, потому что Мессией не являлись. Таким образом, под вином, разрывающим мехи, подразумевается учение фарисеев, приносящее вред. А под вином, не разрывающим мехи, подразумевается религиозное истинное учение, принесенное Мессией, Который, как Богочеловек, предсказанный пророками, имел право на религиозные новшества.

В Своей иносказательной речи Спаситель указывает также на то, что новое христианское учение подходит к новой религии очень хорошо. Потому что это религиозное учение соответствует новой религиозной христианской системе. А новое фарисейское учение о постах не подходит к религии древних евреев и к заповедям Ветхого Завета. Потому что эта религия уже окончательно сформировалась. И новые, в том числе и фарисейские дополнения и новшества (созданные с корыстной целью), ей не нужны. Высказывание о том, что молодое вино не подходит к ветхим мехам, но подходит к новым, содержит в себе и противопоставление фарисейских новшеств, представленных в виде молодого вина, не подходящего к старым мехам (то есть к заповедям Ветхого Завета) с новым христианским учением, представленным в виде молодого вина, подходящего к новым мехам, то есть к новой христианской религии. Таким образом, в этой притче Спаситель не только ответил на незаслуженный упрек учеников Иоанновых о фарисейских дополнительных постах, показав, что они неуместны, но и рассказал об уместных новшествах в виде новой христианской философии, которая хорошо подходит к новой религиозной христианской системе. Поэтому на первый взгляд сложная притча при знании понятий и предметов обихода, с которыми производится аллегорическое сравнение, становится ясной и понятной.

Из всего выше сказанного можно сделать вывод о том, что в рассматриваемом Евангельском событии глубинный философский смысл состоит в том, что речь ведется, во-первых, о сравнении новшеств и добавлений, во-вторых, о соответствии и пригодности этих нововведений религиозным системам. В той части притчи Спасителя, где Он рассматривает молодое вино и ветхие мехи, речь идет о новшествах, сделанных фарисеями в виде дополнительных, придуманных ими постов. А под ветхими мехами подразумевается такая религиозная система, как иудаизм. В этой части притчи Спаситель утверждает, что фарисейские новшества в виде добавочных постов не подходят к религиозной системе Ветхого Завета так же, как молодое вино не подходит к ветхим мехам. Во второй части притчи молодое вино обозначает новое христианское учение, принесенное Мессией, а новые меха обозначают новую религиозную систему – христианство. Можно предположить, что в этой части притчи Спаситель утверждает то, что религиозные новшества, сделанные на основе глупых домыслов и измышлений фарисеев, сделанные с корыстной целью, чтобы прилюдно показать свою сверхсвятость и чрезмерную ложную набожность, новшествами на самом деле не являются. Поэтому молодое вино в начале притчи, которым образно обозначены ложные фарисейские новшества, не подходит к ветхим мехам, то есть к ранее существующей религиозной системе – иудаизму. Можно предположить и то, что Спаситель говорит в этой притче о том, что истинные религиозные новшества могут возникнуть не на основе несостоятельных измышлений лицемерных фарисеев, а могут возникнуть на основе нового учения, которое принесет с собой Мессия, имеющий право на религиозные новшества. Именно о Мессии (а не о фарисеях), как о продолжателе религиозного учения и говорили в своих предсказаниях пророки древнееврейского народа. И Сам о Своем учении Мессия сказал как о новом. "Заповедь новую даю вам, да любите друг друга; как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга" (Иоан.13:34). Спаситель подчеркивает этими словами новизну Своей религиозно-философской системы. На первый взгляд и в Ветхом Завете и в словах Спасителя говорится о любви к ближнему. На самом деле эта проповедь в устах Спасителя имеет другой смысл. В Ветхом Завете говорится о том, что человек должен возлюбить ближнего своего как себя самого. То есть, если человек любит себя эгоистической любовью, или создает культ своей личности, то точно такую же любовь он должен проявить и к своему ближнему. Повторяя ветхозаветную заповедь о любви к ближнему, Спаситель в неё влагает совершенно новый смысл. Он конкретно указывает на то, какой именно любовью должен человек любить своего ближнего. Это именно та любовь, которую Сам Спаситель проявлял к людям, за которых Он пострадал. Как видим, смысловое значение заповеди о любви к ближнему в иудаизме и христианстве имеет заметные отличия. Поэтому во второй части Своей притчи говоря о молодом вине, обозначающем философское учение Мессии, и говоря о новых мехах по форме напоминающих ягненка и обозначающих новую религию – христианство, Спаситель как раз и говорит о том, что истинные религиозные новшества, исходящие от предсказанного и обетованного Мессии в виде учения Христова лучшим образом подойдут для новых мехов. То есть для новой религиозно-философской системы – христианства. Поэтому в рассматриваемом Евангельском эпизоде речь идет о противопоставлении религиозных новшеств. С одной стороны эти новшества исходят от фарисеев, которые, как самозванцы, провозгласили себя религиозно-духовными учителями древнееврейского народа, и под видом новшеств стали преподносить этому народу свои ничем не обоснованные и сомнительные измышления и домыслы о Ветхом Завете. С другой стороны новшества исходят от Мессии, от того лица, которое и должно обновить религию. И это право на обновление религии предоставлено Ему Самим Богом и предсказано древнееврейскими пророками. Поэтому новшества, принесенные Мессией, и являются истинными.

Можно предположить, что именно исходя из выше приведенных рассуждений в разбираемой притче и упомянуто молодое вино два раза. В первом случае, когда молодое вино не подходит к ветхим мехам, оно означает не подходящие к иудаизму никуда не годные ложные новшества фарисеев. То есть религиозные новшества, данные не обетованным Мессией, а грешными лицемерными людьми, не имеющими права изменять религиозные понятия, которые имеет право изменять Бог. Во втором случае, когда молодое вино подходит к новым мехам, оно означает новое религиозное учение, принесенное Мессией, которое хорошо подходит к новым мехам, обозначающим новую религиозную систему– христианство. Потому что именно Мессия, как воплощение Бога, а не грешные люди, и пришел в мир людей, чтобы открыть новые религиозные истины.

Таким образом, в разбираемой притче Спаситель сопоставляет истинные религиозные новшества, принесенные Мессией, и ложные религиозные новшества, навязываемые древнееврейскому народу самозванцами-фарисеями. Наряду с этим Спаситель в этой притче при помощи иносказательной речи, образов и предметов, взятых из быта древних евреев, в виде молодого вина, ветхих и новых мехов, аллегорически рассказывает о зарождении новой религии – о христианстве, основанной богоизбранным религиозным Новатором Мессией. А также языком символов говорит о дальнейшей судьбе этой религии, афористически замечая то, что новое религиозное учение подобно молодому вину должно настояться и окончательно сформироваться, как и молодое вино, со временем. Слова Спасителя подтверждаются дальнейшими событиями, связанными с формированием и развитием христианства. Спаситель метафорически указывает и на то, что новое религиозно-философское учение нуждается, как и молодое вино, в новых мехах, то есть в новой религиозной системе. Спаситель пророчески говорит о том, что, как и новое вино, которое созревает с годами, так и новая религиозная система в дальнейшем станет первой мировой религией – христианством.

На основе вышеприведенных рассуждений можно предположить и то, что именно этот религиозно-философский смысл содержит рассматриваемая притча. Наряду с этим в пророческих словах Спасителя, сказанных в этой притче, содержится и предсказание того, что религиозные фарисейские новшества не приживутся в народе, потому что они не пригодны так же, как и молодое вино не пригодно для вливания в ветхие мехи. А истинные религиозные новшества, данные не фарисеями, а Мессией, идеально подойдут к новой христианской религии так же, как молодое вино подходит к новым мехам. И в будущем будет сохраняться и то, и другое. То есть новое религиозное учение Мессии будет способствовать развитию христианства – новой религиозной системы, становление которой будет происходить в дальнейшем длительное время.

В этих притчах Спаситель указал на то, что фарисейские измышления не подходят к Закону Божьему, и осудил их. То есть в этих притчах Спаситель высказал Свое отношение к различному виду религиозных новшеств, фарисейских и Мессианских. Наряду с этим Спаситель сопоставил Закон Божий и фарисейские добавления и сделал вывод, что фарисейские добавления неприемлемы. Наряду с этим Спаситель предсказал то, что фарисейские измышления отторгнутся от истинной религии, как жесткая заплата из небеленой ткани оторвется от ветхой одежды, и так же, как молодое вино разорвет ветхие мехи. То есть Спаситель сумел определить дальнейшую судьбу фарисейских домыслов. Помимо этого Спаситель указал на то, что новшества и изменения в ранее существующую религиозную систему могут вносить не фарисеи, а именно Мессия. Эта мысль прослеживается в образе новых мехов, сшитых из кожи молодого ягнёнка по контуру его туловища. Именно ягнёнок-Агнец символизировал обетованного Мессию, специально пришедшего для того, чтобы принести Новый Завет. Именно в новых мехах (то есть в новой религиозной системе), по словам Спасителя, и будет держаться молодое вино (то есть Его новое учение).

А вот как в разное время разбираемый стих поясняли известные толкователи Библии. Вот как поясняет этот стих знаменитый толкователь Библии Лопухин. "Речь в этом стихе гораздо яснее, чем в 16, и образы понятнее. Всякому известно, что если способную к брожению жидкость заключить в какой-нибудь некрепкий сосуд, то она разорвет его и сама выльется. Христос намеренно принимает всем знакомый образ молодого и, следовательно, подверженного брожению, вина, которое, в Палестине, и до сих пор вливается в мехи. Если они некрепки, то вино разрывает их, делает их совершенно негодными и само выливается" (А.П. Лопухин, Толковое Евангелие, т.9, с.184). Данный текст не содержит в себе философского толкования притчи о вине и мехах.

Далее в своем толковании Лопухин опять не дает пояснения философской сути этой притчи, помещенной в разбираемом стихе. Толкователь пишет так: "Что разуметь под "молодым вином"? Нужно заметить, что связь речи о новой и старой одежде, новом вине и старых мехах с образами стиха 15, где говорится о брачном пире и о Христе, как женихе,– если думать, что новая одежда и новое вино свойственны брачному пиру,– только внешняя. "Притча" сказана в ответ на вопрос о постах. Под ними и следует разуметь старую одежду и старые мехи. Новое учение о постах это – новая одежда и новое вино. Требовать от учеников прежнего соблюдения постов значит вливать новое вино в старые мехи, или пришивать к старой одежде новую заплату. По Цану, учение в стихе 17 в существенном одинаково, как и в стихе 16, но цель иная, – там говорится о поддержании старого, здесь о сохранении нового" (А.П. Лопухин, ук. изд., т.9, с.184).

В своем толковании Лопухин ошибочно говорит о том, что Спаситель якобы говорит обо всех постах древнееврейского народа. "Притча сказана в ответ на вопрос о постах. Под ними и следует разуметь старую одежду и старые мехи". На самом деле в разбираемых стихах Спаситель говорит не обо всех постах древнееврейского народа, а только о дополнительных постах, придуманных фарисеями, и самовольно добавленных к общенародным постам, упоминаемым в Законе Божьем. Не обо всех постах древнееврейского народа, а только о дополнительных фарисейских постах и говорится в начале разбираемого Евангельского события. Что и подтверждается словами из Библии "почему мы и фарисеи постимся много" (Матф.9:14). То есть выделяются не все посты древнееврейского народа. А только те, которые соблюдаются фарисеями и учениками Иоанна, пришедшими с фарисеями. То есть речь в разбираемом Евангельском событии ведется о дополнительных постах, придуманных фарисеями, и самовольно прибавленных к общенародным постам древнееврейского народа. Поэтому фарисеи и указанные ученики Иоанновы и постились много, так как соблюдали не только общенародные, но и фарисейские дополнительные посты. Недостатком выше приведенного пояснения Лопухина является то, что он не разграничивает добавочные фарисейские посты и общенародные, и говорит обо всех постах в целом. Замечание Цана, упомянутого в пояснении Лопухина, о том, что в притче о заплате говорится о сохранении старого, а в притче о вине – о сохранении нового, неверно. На самом деле суть притч Спасителя и цель Его объяснений состоит в том, чтобы показать нелепость именно дополнительных постов, придуманных фарисеями, в виде ненужного дополнения к постам общенародным и освященным Законом Божьим.

Не верно ничем не обоснованное утверждение Лопухина о том, что "новое учение о постах это – новая одежда и новое вино". Спаситель нового специального учения о постах не давал и не разрабатывал. Понятие о христианских постах основывалось на иудейском учении о постах и сформировалось в дальнейшем по мере развития христианства как религии. Как известно, разные христианские системы по-своему поясняют учение Христово, часто искажая его. Например, секты отвергают учение о постах. Не в домыслах об учении Спасителя, а в самих проповедях Иисуса Христа никаких новшеств о постах не содержится.

Другой, не менее известный толкователь Б.И. Гладков дает следующее толкование. "Говоря, что для учеников Его не настало ещё время поститься, Иисус добавляет, что никто не приставляет заплаты к ветхой одежде, отодрав от новой, и никто не вливает молодого вина в мехи ветхие" (Б.И. Гладков, ук. изд., с.170). В этом тексте нет пояснений, а есть пересказ разбираемого Евангельского эпизода.

Далее в своем толковании Б.И. Гладков пишет следующее. "Мы знаем, что фарисеи много раз упрекали учеников Иисуса в несоблюдении требований их закона. Например, в срывании колосьев в субботу, в несоблюдении постов, в принятии пищи немытыми руками. И каждый раз Христос оправдывал их. Оправдал Он их и теперь, когда фарисеи совместно с Иоанновыми учениками обвинили их в несоблюдении постов. Но в данном случае Господь не ограничился одним лишь оправданием, а высказал Свой взгляд на несовместимость Его учения с точным соблюдением всех требований иудейского закона" (Б.И. Гладков, ук. изд., с.171). Выше приведенное толкование Гладкова является неверным, потому что в разбираемом Евангельском событии Спаситель не высказывал Своего взгляда на несовместимость Его учения с точным соблюдением всех требований иудейского закона. Сам Спаситель так говорил о соблюдении Закона Божьего "Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков: не нарушить пришел Я, но исполнить" (Матф.5:17)". То есть Спаситель пришел для того, чтобы исполнить (иными словами воплотить в жизнь) Закон Божий, предварительно очистив его от фарисейских искажений и домыслов. А в разбираемом Евангельском событии Спаситель высказывает взгляды не о совместимости "Его учения с точным соблюдением всех требований иудейского закона" (как ошибочно и необоснованно пишет толкователь), а о ненужности именно фарисейских добавочных постов и несовместимости этих фарисейских измышлений с общенародными постами, освященными Законом Божьим.

Далее в своем пояснении Гладков пишет следующее. "Взгляд этот Он высказывал в притче, которую толкуют различно. Как поняли эту притчу фарисеи – неизвестно. Но, придерживаясь авторитетных мнений Апостола Павла и Иоанна Златоуста, следует понимать её так: Вы (то есть фарисеи) требуете, чтобы мои ученики прикрывались ветхой одеждой ваших обрядов и преданий старцев. А Я требую, чтобы они облеклись в новую одежду всепрощающей любви. Поймите же, что нельзя надеть новую одежду, не сбросив предварительно старую. Нельзя и чинить эту обветшалую одежду, вырезая куски из новой. Старую этим не поддержишь. Она ещё скорее распадется от этих заплат. Да и новой повредишь. Ведь вы знаете также, что молодое вино не вливают в старые мехи, потому что если они не в состоянии вместить его в себе. Так предоставьте же Моим ученикам свободу сделаться новыми мехами для принятия Моего учения и облечься в новую одежду, сбросив с себя обветшалую. Если они ещё не вполне прониклись духом Моего учения, то всё же они познали преимущества Его перед вашим учением. И как вы, попробовав хорошего вина, не станете пить плохого, так и они, последовав за Мной, не пойдут к вам" (Б.И. Гладков, Толкование Евангелия, ук. изд., с.171). Очень эмоциональное и образно-красочное толкование, но не всегда точное. Потому что о всепрощающей любви Спаситель говорил не в этой, а в другой притче. И о том, что, изведав хорошего вина, человек не будет пить плохого, говорится не у Матфея, а у Луки (Лук.5:39).

Другой толкователь, епископ Михаил, в своем "Толковом Евангелии" дает такое пояснение разбираемого стиха. "Мехи ветхие – на востоке, особенно во время путешествий, для хранения вина употребляли и употребляют мехи, приготовляемые из кожи животных особенным образом для этой цели (бурдюки). От долгого употребления они ветшают. И тогда небезопасно вливать в них молодое вино, более крепкое и сильное: оно может порвать мехи. А потому для молодого крепкого вина нужны и мехи новые, крепкие. Смысл этой приточной речи тот же, что и предыдущей: новое вино – пост, ветхие мехи – слабость учеников, которой не должно обременять" (Епископ Михаил, Толковое Евангелие, ук. изд., с.184). В этом толковании ничем не обоснован вывод о том, почему же "ветхие мехи – слабость учеников, которой не должно обременять". Наоборот по логике вещей Спаситель должен был выбирать в ряды Своих учеников не слабых, а духовно сильных людей. Подтверждением этой мысли и является то, что призвав, например, Петра, Спаситель дал ему прозвище "камень", указав, что стойкое верование Петра не одолеют даже врата ада, и что на веровании Петра, как на скале, Спаситель построит Свой храм "И Я говорю тебе: ты — Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее" (Матф.16:18). Всё это говорит о том, что ученики Спасителя не слабые, а наоборот сильные духом люди. Поэтому выводы толкователя о слабости учеников не вяжутся с Евангельскими рассказами.

Ничем также не подтверждено утверждение толкователя о том, что вино – пост. Наоборот, по смыслу разбираемого Евангельского события видно, что речь в нём идёт не обо всех постах древнееврейского народа, а только о добавочных фарисейских постах. Эта мысль подтверждается тем, что ученики Иоанновы говорят не обо всех постах, а только о тех, которые соблюдают они и фарисеи. То есть речь идет о фарисейских дополнительных постах, которых было придумано много "почему мы и фарисеи постимся много" (Матф.9:14). Так говорят ученики Иоанновы именно о фарисейских добавочных постах. Потому что дополнительные фарисейские посты соблюдал не весь древнееврейский народ, а сами фарисеи и их немногочисленные последователи. Поэтому ученики Иоанновы указывают именно на те посты, которые исполняют они и фарисеи. "Почему мы и фарисеи постимся много, а Твои ученики не постятся?" (Матф.9:14) спрашивают они. На эту существенную особенность не обратил внимания толкователь в своем толковании.

Другой известный толкователь архиепископ Аверкий в своей книге "Четвероевангелие" пишет следующее. "Не вливают также вина молодого в мехи ветхие, а иначе прорываются мехи, и вино вытекает, а мехи пропадают. Но вино молодое вливают в новые мехи. И сберегается и то, и другое. По толкованию Святого Иоанна Златоуста новая заплата и новое вино – это строгий пост, строгие требования вообще. А старая одежда и старые мехи – это немощность, слабость учеников, ещё не подготовленных к несению больших подвигов. "Я нахожу неблаговременным – как бы так говорит Господь – налагать на Моих учеников, ещё слабых, пока они не обновлены, не возрождены благодатью Святого Духа, бремя строгой жизни и тяжелых заповедей"" (Архиепископ Аверкий, Четвероевангелие, ук. изд., с.108). Такое толкование у читателей может вызвать недоумение. Почему же соблюдение постов (так как именно о них говорят ученики Иоанновы) для обычных верующих не является наложением бремени "строгой жизни и тяжелых заповедей". И простые верующие эти требования исполняют и не считают это духовным подвигом. А для учеников Спасителя "ещё слабых" соблюдение постов является якобы тяжелым бременем. Такого не может быть, потому что ученики Спасителя до своего призвания на Апостольство были обычными верующими людьми, которые проявляли свою духовную силу и имели силы для соблюдения постов наряду со всем древнееврейским народом. И если бы они были духовно слабые люди, Спаситель бы их не избрал на Апостольское служение.